Kогда поэт пишет прозу? Пушкин утверждал: «Года к суровой прозе клонят. Года шалунью-рифму гонят». Может и так, а может и по какой другой причине… Человек, которому суждена долгая биологическая стойкость, медленно созревает. Как это там говорится? Маленькая собачка до старости щенок… Что-то есть в огромном, жовиальном, нарывающемся на скандал, увенчанном премиями поэте, телеведущем, романисте, сценаристе, биографе Дмитрии Быкове от… (ну да, ну да, из песни слова не выкинешь) маленькой собачки, которая…
Вечер в ЦСЛК Тем более удивительно, что Быков пишет прозу. Года явно не гонят от него шалунью-рифму. Тем не менее он чуть ли не каждый год выдает по роману и останавливаться не собирается. 24 февраля в петербургском Центре современной литературы и книги, после некоторого перерыва возродившегося к активной жизни, Быков читал главу из своего нового романа «Список», который будет издан в издательстве «Вагриус» в этом году. В первом отделении вечера молодой композитор Александра Житинская прочитала под собственную музыку несколько сказок о «зверьках и зверюшах», писанных Быковым вместе с Ириной Лукьяновой. Это было мило, смешно и печально. Во втором отделении Быков читал свои новые и старые стихи, отвечал на вопросы (их было немного) и ознакомил публику с главой из своего нового романа. Это его пятый роман после «Оправдания», «Орфографии», «Эвакуатора», «Ж/Д», так что можно говорить о некоторых очевидных, просматриваемых во всех текстах особенностях автора. Впрочем, Быков настолько акцентуированная личность, что эти особенности обнаружились уже в первом романе, тем очевиднее они проявились в последующих.«Список» – роман-фельетон. По крайней мере, такое впечатление возникло от прочитанной Дмитрием Быковым главы. Роман-фельетон и в том значении, какое придавали ему в XIX веке, то есть роман, написанный на животрепещущую социальную тему, и в нынешнем журнально-газетном смысле, то есть смешной, издевательский текст. Роман смешон, хотя написан на вовсе не смешную тему. Вот это одна из милых (те, кому Быков не мил, могут взять это слово в кавычки) особенностей этого писателя и поэта. Он недаром профессиональный журналист, учился на журналиста и деньги зарабатывает журнализмом.Он умеет соединять жуть, депрессуху, полное отчаяние и гомерический, на грани фола эстрадный гогот. Он вообще из тех, кто… соединяет. В давнем своем юношеском стихотворении «Мост» он замечательно, на десятилетия вперед описал свою «соединительную» роль: «На одном берегу Окуджаву поют / и любуются вешним закатом, / на другом берегу подзатыльник дают / и охотно ругаются матом. / На одном берегу сочиняют стихи, / по заоблачным высям витают – / на другом берегу совершают грехи /и совсем ничего не читают. / На другом берегу зашибают деньгу / и бахвалятся друг перед другом, / и поют, и кричат, а на том берегу / наблюдают с брезгливым испугом. / Я стою, упираюсь руками в бока, / в берега упираясь ногами, / я стою. Берега разделяет река, / я как мост меж ее берегами».
Кафка и Альтов Вот и новый роман Быкова – удивительное соединение метафизического кафкианского ужаса и эстрадных шуток наподобие Семена Альтова, что ли. Люди попадают в список. В какой? Непонятно… Просто в список. По какому принципу он сформирован? Непонятно… Так господину К. в «Процессе» Франца Кафки приносили повестку в суд, а он не мог представить себе, какое преступление он мог совершить. В какое преступление мог быть вовлечен? Люди, попавшие в список, не понимают даже, к худу это или к добру. Может, это список тех, кого наградят, а не накажут? Неизвестно…Это тоже одна из тем Дмитрия Быкова. За всеми его шуточками, хохотом, телевизионными громогласными спорами не сразу замечаешь, что это – поэт социального отчаяния. Он написал «Оправдание» и «Орфографию» для того только, чтобы не написать «Отчаяния». Настоящим, не вычитанным, а выстраданным экзистенциализмом дует из всех фрамуг выстроенных им текстов. Его внутренняя удивительная, генетическая, что ли, не колеблемая ничем уверенность – человек должен быть готов к беде. Ежеминутно, ежесекундно. Человек должен быть готов к тому, что его включат в список, выгонят из квартиры, дадут в руки лом вместо шариковойручки
и пинками погонят скалывать лед – в лучшем случае.Ожидание грядущей социальной катастрофы – вот эстетическая и этическая программа Быкова. Если же кто-нибудь возмутится таким паникерством и истерикой, то ведь ему можно спокойно возразить словами капитана Блада: «Кто предупрежден, тот вооружен!» Лучше испугаться перед бедой, чем струсить в тот момент, когда она разразится. И потом, при всей апокалиптичности быковских текстов они… веселы. Они – эстрадны. Они – фельетонны в самом лучшем смысле этого слова. Вот и та глава, которую прочитал Дмитрий Быков в ЦСЛК, была уморительной и, честно говоря, малопристойной. Речь шла о том, что списочные люди со страху развили бурную сексуальную деятельность. Ну что же, всюду – жизнь… Быков вовсю издевается над бедолагами, занявшимися любовью от ужаса, но что-то есть в этом издевательстве неоскорбительное, нехамское. Возможно, это авторское ощущение, умело передаваемое и читателю, и слушателю: я тоже мог бы оказаться в списке, я тоже мог бы струсить и чего только, струсивши, не сотворить. Я не только над ними смеюсь, я ведь и над собой смеюсь. И не пеняю на зеркало, ибо сам знаю: у меня тоже рожа крива. Такая позиция подкупает.
